Время намаза автуры, Время намаза в Мескере-Юрте, Шалинского района, Чеченской Республики на сегодня и март год
А Автуры. А в году семья переехала в Илисхан-юрт. Вскоре заурчал мотор, и маленький самолетик взмыл вверх. Так оно и было. Просто Вячеслав Шишков, в угоду властям, а роман писался, когда чеченцы еще были в опале, своему герою дал имя Ибрагим.
К братьям по вере присоединяется и Глава региона вместе с представителями духовенства республики. Рамзан Кадыров с особым трепетом относится ко всему, что связано с религией. Каждая дата исламского календаря в семье главы республики отмечается множеством религиозных обрядов. В священную ночь каждый зиярт республики буквально переполнен верующими, мусульмане стремятся совершить как можно больше благих деяний и снискать милость Аллаха.
Зиярт Ташу- Хаджи Саясанского также собрал сотни паломников. Верующие просили Всевышнего о прощении грехов, милости и благополучии для всех, мира и стабильности для Чечни и всей России. За последние несколько лет по инициативе Рамзана Кадырова, здесь и во всех остальных зияртах были созданы все условия для проведения религиозных обрядов.
Также они удивляют своей архитектурой каждый из Зияртов, по-своему, уникален. Во дворе данной святыни мюриды со всех уголков региона совершили обряд зикр и прочитали дуа, прося Всевышнего простить грехи и уберечь от их совершения.
Религиозные обряды прошли во всех святынях республики: В Илсхан-Юрте, Толстой-юрте, селении Кошкельды, в мечетях региона. В Сердце Чечни верующие также провели ночь в усердном поклонении Всевышнему Творцу. Региональный фонд имени первого президента Чеченской республики Ахмата- Хаджи Кадырова организовал благотворительную акцию, в ходе которой были розданы пакеты с продуктами питания.
В доме главы республики также собрались богословы со всей Чечни. Верующие провели ночь в молитвах. После ночи, проведенной в молитвах и поминании Всевышнего, верующие устремились в мечети для совершения утреннего намаза. На узкой тропе, в зарослях солдатам трудно применить оружие. Да и страх был велик, не зная количества нападающих. А когда войска вышли на равнину, стало ясно, что караул атаковала горстка смельчаков. Против ружейной пальбы чеченцы были бессильны. Их ряды начали быстро таять. А полковник все кричал: — Рассредоточиться!
Ложись и открывай ружейный огонь! Дуда Исмаилович был несколько раз ранен. Все равно держался на ногах и вел бой в гуще толпы солдат. Бой был скорый. Дуда не успевал оглянуться и оценить ситуацию, но полковник уже команды не отдавал. Он лежал с кляпом во рту, связанный. Неожиданно кто-то сзади проткнул Дуду Исмаиловича штыком винтовки. Он невольно посмотрел вверх и заметил, как юноша-горец теснит царские войска. Словно волк, заскочивший в отару, он бился шашкой, кинжалом. Потом на высоком скаку уходил под лошадь и стрелял из пистолета.
Этот отчаянный воин был неуязвим. Как стадо баранов гнал он горстку солдат по полю. Раненый Дуда Исмаилович облокотился о колесо фаэтона и следил за полем боя. Там уже все было завершено. Солдаты перебиты, а юноша с горсткой оставшихся солдат ушел далеко в сторону Кизляра.
Несколько человек из отряда чеченцев были еще на ногах, но все были ранены. Большинство погибли. С группой оставшихся бойцов, загрузив тела мертвых на фаэтоны, а кое-кого на собственного коня, Дуда Исмаилович вернулся домой. День и ночь не отходили от Дуды родственники. Ему было плохо. На шестой день он позвал к себе имама сельской мечети. Они спросили у врачей состояние раненого. Старые врачи сказали, что через неделю пойдет на поправку, а молодые твердили, что через три дня скончается, мол, много крови потерял.
Главный мулла, имам сельской мечети спросил Дуду Исмаиловича: — Дуда, давай диктуй свое завещание. У смерти свой закон. Она приходит неожиданно. Ей нет разницы — трус ты или герой. В назначенный Всевышним час душа должна покинуть тело. Если у тебя остались какие-то сожаления или не исполненные желания, говори, все, что в наших силах, мы исполним. Когда мы были в походе, неизвестный юноша вырезал ус у Боты. Потом я его спас из объятий удава.
Затем этот юноша ввязался в бой и погнал остаток войска с поля боя. Хотел бы я знать, кто он и откуда? Стоявший у дверей Бота, который был весь перевязан, вышел вперед и сказал: — Это чистая правда, так и было. Какой юноша, я ему голову побрею! Ты же не знаешь, как это было. Тот юноша настоящий герой. Кто хочет его видеть живым, чтобы торопился в Мартан. А такой джигит непременно прибудет. Он приказал приготовить для него топчан под навесом во дворе.
Отныне он спать будет на улице, а днем его будут переносить в центр двора, на лужайку. После этой горькой вести со всех аулов приезжали люди толпами, чтобы навести раненого Дуду Исмаиловича. Это поистине был всеобщий любимец. На четвертый день, когда солнце поднялось высоко над горными вершинами, Дуде Исмаиловичу показалось, что он слышит знакомый топот конских копыт.
А племянника, который стоял у кровати, попросил: — Давай быстро ставь мне под голову большую подушку и приподними меня. Сейчас у меня будет важный гость. Племянник едва успел выполнить его просьбу. Через плетень во двор на высоком скаку залетела лошадь и остановилась как вкопанная. С нее спрыгнул и подбежал к Дуде Исмаиловичу юноша: — Дуда Исмаилович!
Да не будь ты сиротой! Ради меня не умирай! Я теперь знаю, как воевать с редутом противника! Когда в Чечне подрастают такие джигиты и умереть можно спокойно. А что ты воевать умеешь, я знаю. А как ты в объятья удава угодил? Лошадь начала фыркать, пятиться. Решил узнать, что же там такое. Погнал силой скакуна в камыш, а он случайно на него наступил. И вот эта змея мстила мне за рану копытом коня. Теперь чувствовалось, что Дуда Исмаилович пошел на поправку. Ему уже врач не нужен был.
Хотя уже доктор был здесь и ждал окончания их разговора. Его доставили специально из крепости Грозная. За визит врача наместнику Ермолову был дан в подарок лучший скакун. За разрешение взять микстуры еще была преподнесена шашка гурда.
Когда его подвели к больным, удивлению врача не было предела. Молодой гость и хозяин были в сплошных резаных, колотых, огнестрельных ранах. А они смеялись, как ни в чем не бывало. Я не нарушу традиции отцов, я молод, значит, буду вторым, — сказал гость. Вскоре оба раненых были перевязаны и уложены в постель в отдельной комнате. Врач строго наказал никого к ним не пускать.
Однако из комнаты Дуды Исмаиловича и его гостя слышался задорный смех. Они вспоминали разные веселые случаи из своей жизни. Когда уже поужинали и приготовились к ночному отдыху, Дуда Исмаилович спросил гостя: — А чей ты будешь? Дуда Исмаилович позвал своего брата и строго наказал ему: — Умру ли я от этих ран или останусь живым, сделай одно дело.
Мой семизарядный русский револьвер, саблю и кинжал я дарю Ахмаду Автуринскому. Когда ты просишь у Аллаха помощи, то он посылает самого лучшего. Я в этом убедился лично, и все видел своими глазами. Если б не этот Ахмад Автуринский, лежать нам всем в ногайской степи мертвыми. Ахмад, пусть тебя и Бог любит, как я. Дуда Исмаилович встал с постели. Тут же вскочил и Ахмад Автуринский. Они взялись за руки и крепко обнялись.
Вы на ногах, а врач наказал лежать! Дуда Исмаилович сказал: — Бота, если ты простил бы мне такое, то прости Ахмаду свой вырезанный ус!
Он этим поступком хороший и дерзкий урок преподнес нам всем. Да простит его, как и я, Аллах!
Они обнялись. Через три дня в доме Дуды Исмаиловича вновь собралась молодежь. Они собрались, чтобы проститься с Ахмадом Автуринским. Таков обычай горцев. Пока хозяин не разрешит, гость должен находиться у него.
А спустя три дня уже и гость вправе проявить свое желание и покинуть этот гостеприимный дом. Вот и уезжал Ахмад Автуринский в свое родовое село. Там еще не знали, где он, что с ним. Он просто первый раз на своем выращенном скакуне выехал из дому на несколько дней, чтобы узнать себя, своего скакуна, увидеть мир и заявить о себе. Не прошел и месяц после этого. Лошадь, подаренная Ермолову, пришла, прискакала домой. Генерал пустил слух, что неблагодарные чеченцы увели его коня.
Этого проконсула надо было проучить. Но это сделать Дуде Исмаиловичу и Ахмаду Автуринскому не довелось. Вопрос решился после ссоры Бейбулата Таймиева с проконсулом Кавказа. Но это уже другая история из другого романа. Пока это первое сведение об официальном совершении паломничества из Чечни. Одного из них — будущего прадеда Кунта-Хаджи — звали Амли. Гырма провел в Мекке и вообще в странах Ближнего Востока в общей сложности 7,5 лет.
Основательно изучил шариат, получил определенные знания по медицине, химии, физике, ремеслу. На родину в Чечню привез ружье, которое назвали «Гырма-топ». Наши историки ошибочно называют тип такого ружья «крымское» от слова Гырма. Село с таким названием на Северном Кавказе было еще. Прожив там определенное время, семья Амли переселилась в чеченское село Гордали. Сколько лет прожили здесь предки Кунта-Хаджи, сказать тоже трудно, но сохранилась в Гордали могила умершего родственника шейха.
Оттуда предки Кунта-Хаджи переселились в Мелч-хе Исти-су. Когда Кунте было 7 лет, семья переехала в село Илисхан-юрт.
Кунта рос сильным и послушным мальчиком. Учился очень старательно и в известной степени превзошел своего учителя-родственника. Кунта мало играл, а больше помогал пасти овец и коз. Дети давали ему клички: авдал, сюле, жау, шейх… Кунта на все это реагировал с легкой улыбкой. В эти годы самым влиятельным исламским течением в Чечне было Накшбандия то есть восхваление Аллаха про себя. А руководство этим течением от Ташов-Хаджи перешло к Геза-Хаджи.
В то время известный ученый деятель Геза-Хаджи следил за успехами в учебе Кунты и вызвал его на собеседование во1аде хаа. Вокруг беседующих Гези-Хаджи и Кунты собралась толпа любопытствующих. Люди ждали от них доброго наставления или совета, но оба беседующих, не сказав ни слова и продолжая свою беседу, двинулись в соседнее село, а оттуда село за селом обошли все большие села Ножай-Юртовского района и прибыли в сопровождении десятков тысяч людей в с.
Гуни Веденского района. Геза-Хаджи попросил у гуноевцев построить в среднем саду вышку чардакх , чтобы с нее обратиться к народу. В следующий свой приезд Гези-Хаджи обратился к собравшимся с речью, в которой сообщил, что «настоящему посланнику Бога дано только возвышаться, а не терять авторитет.
Всевышний и его посланник Мухаммад 1алайх1иссалата вассалам дали вам в наставники сына Киши Кунту. Теперь вы не мои мюриды, а мюриды последователя учения Кадария, которого я вам представляю». Геза-Хаджи говорил, что учение Кадария, зародившееся в Мекке, продолжалось семь поколений и остановилось Азаллехь с сотворения мира. Бог отдал Кадари тарикат Кунте и только эхарехь в загробной жизни он сложит с себя обязанности.
Автор затрудняется сказать, были ли эти события до или позже совершения Кунта-Хаджой паломничества в Мекку. В Ножай-Юртовском районе есть место, где по преданию три главных исламских идеолога годов 19 века — Ташов-Хаджи, Геза-Хаджи, Кунта-Хаджи — сидели и долго беседовали.
Родственные связи Кунта-Хаджи с гуноевцами Дружба, которая завязалась у гуноевцев с предками Кунта-Хаджи через Гымра-Хаджи, уже в 19 веке переросла в родство. Ахмад Автуринский выступил в роли заступника Кунта-Хаджи в переговорах с имамом Шамилем. Найпа тоже вышла замуж за гуноевца Колту — сына Керима из села Гуни. Хапта — сестра Кунта-Хаджи — была замужем за Вези из села Гуни. Булгу была замужем за Басхой Асхорнекъий из села Автуры.
Ченка была замужем за Закри Солтахан некъий Автуры. Биографические особенности Кунта-Хаджи было 20 лет, когда по наущению царских властей в ом году он был выдворен из селения Илисхан-Юрт. Все муллы того времени заявляли, что он несет бредовые идеи, о которых им ничего неизвестно. Был принят гунойцем Баматгири Митаевым и устроен сначала в своем родовом селении Гуни, потом в селе Хаджи-аул, где была похоронена мать — шейха Хеди.
И в течение последних 14 лет жил там. Бейбулат известен своей борьбой против царских колониальных властей. По свидетельству А. Пушкина, гроза Кавказа, славный Бейбулат провел его через Кавказ и проводил в Россию. Здесь хотелось бы прояснить некоторые темные пятна из биографии шейхов Кунта-Хаджи Кишиева и Баматгирея-Хаджи Митаева.
Архивы Новгородской губернии свидетельствуют, что Кунте-Хаджи Кишиеву в году было от роду 35 лет. Значит, он родился в году в с. А в году семья переехала в Илисхан-юрт. Сегодняшние историки доказывают, что Кунта-Хаджи родился в Илисхан-юрте. Даже по ТВ показывали дом, где родился Хаджи. Там нынче организовали Мавзолей.
Если анализировать документы, то выясняется, что Кунта-Хаджи Кишиев жил в Илисхан-юрте с по год — всего лишь 13 лет. Архивные документы города Калуги свидетельствуют, что Баматгирей-Хаджи Митаев 13 сентября года пребывал в возрасте лет.
Отсюда следует, что родился он в году и был старше Кунты-Хаджи на 20 лет. Точно известно, что Баматгирей-Хаджи под руководством Кунты-Хаджи принял Халват институт шейхов, уединение под землей в возрасте 40 лет и провел там 13,5 лет.
Автуринские старожилы рассказывали со слов своих отцов, что Кунта-Хаджи вывел из Халвата Баматгирея-Хаджи и купал его в речке Хулхулау летом. Значит, это было летом года. Он назвал его своим наследником и векилем в сохранении и продолжении тариката Кадария.
Известно, что уже в январе года Кунта-Хаджи Кишиев был арестован в с. Шали, и в ту же ночь был вывезен во Владикавказ, а потом через Новочеркасск был сослан в г. Устюжна Новгородской губернии. Он был огражден высоким металлическим забором и имел ветхий вид.
Теперь во дворе Зиярт днем и ночью работают люди. Каждый прохожий возносит хвалу молодому Президенту. Хочу жителям республики еще раз напомнить историю этой святой обители. Пусть Аллах воздаст нам всем за заботу о своих любимых святых.
Чеченский народ хорошо знает свою историю, а вот историки почему-то обходят ту ее часть, где речь идет о святых или об исторических памятниках религии. Ни в одном учебнике по истории не найдете рассказ о наших шейхах или Зияртах. Между тем, жили в стране вайнахов 32 шейха, основатели своих вирдов — братств.
А так в Чечне постоянно живут 99 шейхов. Если один из них умирает, в тот же день рождается другой. Только сегодня мы о них ничего не знаем. Они живут негласно, так как религия отделена от государства, и их советы мало кто слушает.
По-разному называют наших шейхов литераторы, лингвисты, журналисты: шейхи, эвлаяаш, устазаш по-чеченски , апостолы, волхвы, кудесники по-русски. Дожил до глубокой старости. В народе его зовут 1овда.
Он ушел в иной мир 13 сентября года в возрасте лет, будучи ссыльным, в г. Но прожил он легендарную жизнь. Воспитывался в семье замечательного наездника, известного наиба Шамиля Ахмада Автуринского. В молодости пешком совершил хадж в Мекку.
Проповедовал Къадари т1арикъат — гласное восхваление Аллаха. Есть еще тарикат Накшбандия — негласное восхваление Аллаха. Тело Баматгирея-Хаджи было спецвагоном доставлено до станции Аргун, а оттуда мюриды привезли шейха на подводах в родное село.
Разрешение на доставку трупа Баматгирея-Хаджи таким образом дал сам царь Николай. Случилось это так. Святых сослали по приказу Верховного Главнокомандующего по Терской области за помощь и укрывательство знаменитого абрека Зелимхана.
Так считала царская охранка. А на самом деле шейхи предсказывали конец династии Романовых. Когда арестантов начали размещать в тюрьме, для Митаева не нашлось камеры, настолько была переполнена темница. В коридоре тюрьмы поставили стул и там разместили Баматгирея-Хаджи. Об этом писала в своих воспоминаниях и Ларина-Бухарина, жена известного большевика. Наступило время предвечернего намаза.
Баматгирей-Хаджи предложил своему телохранителю Исмаилу Джамбекову большой Исмаил пойти к начальнику тюрьмы и попросить разрешения на коллективный намаз.
Через минуту в тюрьме раздался странный гул, задрожали стены. Стража и начальство растерялись, не понимая, в чем дело. Вдруг, посмотрев через окно на улицу, начальник тюрьмы заметил горцев, делающих намаз, расстелив свои длинные тулупы на снегу.
Кто посмел ослушаться меня? Но, проверив караул, убедился, что стража на месте, а на дверях камер замки. Через полчаса вновь раздался странный гул. Теперь каждый арестант сидел в своей камере, а Баматгирей-Хаджи сидел на месте и перебирал свои четки, как ни в чем не бывало. О странном поведении горцев было доложено царю. На личную аудиенцию выехал сам генерал-губернатор Сергей Горчаков. Николай понял, с кем имеет дело, и попросил вылечить своего больного сына.
Баматгирей-Хаджи вылечил его. Когда встал вопрос о награде, шейх сказал: — 13 сентября года мы с Докку Абдул-Азиз Шаптукаев уйдем в мир иной.
Разрешите, с Вашего высочайшего позволения, наши трупы доставить спецвагоном до станции Аргун, в Чечню. И позвольте нашим мюридам соорудить над могилами Мавзолеи.
Царь дал слово и сдержал. Правда, Докку был освобожден из мест заключения еще в году и ушел в иной мир, будучи дома, но в тот же день и в тот же час, что и предсказывал 1овда. О кончине отца даром своего провидения узнал и сын Баматгирея-Хаджи шейх Али Митаев. Много раз обманутый царскими чиновниками, он имел мало надежды на исполнение воли царя.
На всякий случай была послана делегация в Ведено, к начальнику округа, полковнику князю Каралову. Свиту возглавляли жена Баматгирея-Хаджи Аругаз и полковник царской армии Денилхан Чумаков из Хашти-мохка впоследствии активный контрреволюционер, выставивший против советской власти до сабель. Аругаз сняла с головы и положила на стол правителя округа белый платок. Это делается в знак просьбы, не подлежащей возражению или отказу.
Видимо, Каралов хорошо знал обычаи горцев. Князь вежливо вернул платок жене шейха. Узнав о кончине Баматгирея-Хаджи, тут же выразил свое соболезнование. Сообщил, что уже послал уведомление об освобождении шейха из-под ареста. Сказал, что они с 1овдой были дружны, и шейх не раз спасал его от разных напастей. Обещал, что воля царя будет исполнена. Велико было удивление генерал-губернатора Калуги, князя Сергея Дмитриевича Горчакова, когда на его стол легли распоряжения с Кавказа и из Москвы с приказанием доставить тело шейха в Чечню отдельным спецвагоном, со всеми почестями.
Кроме того, он помнил просьбу шейха о погребении на родине. Когда состав прибыл в Аргун, здесь было столпотворение. Первым поднялся в вагон Висита-Хаджи из Гелдигена. Он сказал: — Сегодня й день, как перестало биться сердце нашего шейха… Но на лице его нет и признаков смерти, что лишний раз свидетельствует о бессмертии его души. Когда настал час тронуться в путь, чтобы доставить тело в родовое село шейха, возникли разногласия среди мюридов по поводу того, кто повезет 1овду до села Автуры.
Одни считали, что лишь они имеют на то больше прав, мотивировав это своей родственной близостью. Другие в качестве аргумента выдвигали свою любовь к шейху. Третьи говорили, что они были в ссылке вместе с 1овдой… Сын шейха Али Митаев, который больше всех пребывал в состоянии горя и печали в связи с кончиной отца, не выдержав, обратился к собравшимся: — Позовите Шахмарзу, сына Хату-Хаджи. Среди толпы раздались голоса, что его здесь нет.
На это Али крикнул: — Никуда он не ушел. Он где-нибудь здесь в сторонке, оплакивает своего Устаза. Когда подошел Шахмарза, Али сказал ему: — Ответь собравшимся, что делать будем дальше? Шахмарза залез на телегу, чтобы его видели все, и громко сказал: — Баматгирей-Хаджи понесут все: сначала представители Устрада-эвла до границы села Мескер-юрт. Мескер-юртовцы понесут до границы села Герменчуг. Муриды — из Герменчуга до границы села Автуры старая царская дорога соединяла эти сёла напрямую.
На этом споры закончились. В течение одной ночи, еще до прибытия тела, Шахмарза сколотил ящик, где сверху было стекло застекленный. Затем по прибытии переложили тело шейха в ящик, чтобы было удобно прощаться каждому. Когда мюриды начали прощаться с Баматгиреем-Хаджи, Шахмарза обратился к присутствующим: — Я знаю, что отдельные думают, не разлагается ли тело шейха да и дни стояли тогда теплые.
Клянусь Аллахом, сколько бы не прошло времени, его тело сохранилось бы свежим и цвет лица таким же алым, как и сейчас, хотя прошло со дня его кончины более 2-х недель. К сожалению, когда настало время предать шейха земле, снова начались споры о том, кто будет совершать похоронный обряд?
Были и такие, кто требовал забальзамировать тело и не хоронить, а оставить в ящике на виду. Шейх Али Митаев обратился к собравшимся: — Когда мой отец был жив, он сделал весет завещание , в котором сказал, что все вопросы, связанные с его похоронами, возлагает на Муршида Шахмарзу так Шахмарзу называл lовда. И указал место, где хочет быть захоронен.
Когда я его спросил: «А как мы узнаем о твоей кончине? Он ответил мне: «Когда в Толтой-юрте будет тезет по поводу кончины Докки Абдул-1азиз Шаптукаев , знайте, и меня не стало». Так оно и вышло. Они родились в один и тот же день и в иной мир тоже ушли в один день.
После этих слов шейх Али Митаев достал завещание весетан кехат , составленное Баматгиреем-Хаджи перед смертью, в присутствии свидетелей — лекха Исмаила из Цоцин-юрта и лоха Исмаила из Гелдагана. Как известно, за год до своей смерти Баматгирей-Хаджи тайно приезжал домой из ссылки, оставив там своего двойника Исраила-Хаджи Ч1егин некъий, дед Ибрагима Исраилова.
Уговорил Чиммирзу шейха из Майртупа , чтобы он по нему не держал уразу. Своим мюридам рассказал о грядущем. Когда 1овда сказал, что через 30 лет после его кончины всех жителей Чечни и Ингушетии выселят из родных мест, стоявший у дверей мулла Муьсли усмехнулся… Шейх сказал: — Твой сын Якуб будет муллой, когда они прибудут домой после летней ссылки, пусть он возглавит группу людей, и они заново обмоют мое тело. Уж об этом знали люди, которые присутствовали здесь.
Шахмарза обратился к Али с просьбой: — Нельзя ли похоронный процесс возложить на имамов-алимов? Шейх ответил: — Шахмарза, я не посмею нарушить возложенные на тебя обязанности, о которых 1овда говорил при жизни, а потом завещал письменно. Если ты смеешь взять такой грех на себя, то нарушай, а я при встрече эхартахь в ином мире в этом обвиню тебя. После этого Шахмарза достал из кармана алмаз-стеклорез и одним движением руки разрезал стекло, прикрывающее ящик, в котором находился Баматгирей-Хаджи, и начал омовение его тела.
Висита-Хаджи из Гелдигена поливал воду, прикасался к шейху только Шахмарза. Последний закупил материал для строительства в Дагестане.
Камни, из которых соорудили Зиярт, были привезены из города Хинжа-г1ала Махачкала. И в это время Шахмарза увидел во сне, как камни из речки Хулхулау, что протекает через село Автуры, плакали и с мольбой обращались к нему: «Почему ты оставил нас, пренебрег нами?
Шахмарза о своем сновидении рассказал шейхам Али и Мани. После чего было решено фундамент основание заложить из камней с речки Хулхулау, а стены — из тех, что привезли из Дагестана.
Во время строительства Зиярт произошел и такой курьезный случай. На второй день работ был приглашен мастер каменщик из Шали по имени Магомед.
Он очень искусно клал стену. После обеда приехал на строительство шейх Мани. Он подошел к Магомеду и сказал: — Спасибо тебе большое. На сегодня хватит. Можешь ехать домой. Когда шалинец уехал, Шахмарза посмотрел на шейха Мани и сказал: — Валлах1и, я с утра хотел это сделать, но все же решил подождать тебя. Да и Али тоже молчал. Шахмарза и Мани предложили мюридам разобрать стену, которую возвел Магомед.
Когда они удивились, шейх Мани им объяснил, что дело в том, что Магомед про себя думал, что, прибыв в Автуры на общественную работу, он лишился дневной выгоды. В тот день в Шалях ему была предложена работа за хорошие деньги. Стена была разобрана и заново отстроена. После этого мюриды перестали думать о личных выгодах и о посторонних вещах, боясь, что Шахмарза отстранит их от работ. Ведь шейхи читают мысли людей даже на расстоянии.
Известно, что для гравировки аятов Корана на камнях, что уложены в стену, Шахмарзой были приглашены мастера из Азербайджана. Перенесли во двор Зиярта даже кузню. Купол крыши делал сам Имза так Шахмарзу звали снохи и родственники , лучший мастер тех времен.
Купол не имеет аналога. Сделан из рельсов, которые на кузне сворачивал сам Шахмарза. Зиярт Баматгирея-Хаджи стал местом паломничества всех мусульман.
Поэтому он стал и объектом пристального внимания властей. Местная царская охранка срочно учредила жалованье и назначила тайных филеров для ежедневных доносов о том, кто ходит в гробницу. Была секретная директива: «Немедленно уничтожить, дабы будет способствовать развитию исламского фундаментализма и фанатического учения Зикр».
Прибывшая в село саперная группа из числа царских офицеров была разоблачена шейхом Али Митаевым. Пришла Октябрьская революция. Отгремели бои гражданской войны. Али Митаев сдался на милость властей и был предан суду. ГПУ начало тайную войну против гробницы шейха. Известный в народе кровопийца Мазлак Ушаев обещал от гробницы не оставить камня на камне. Прибыл в село, направил полевую пушку прямой наводкой на Зиярт и приказал: «Огонь!
Но пушка не стреляла. Какая-то неведомая сила управляла людьми. Убрали пушку и решили взорвать снаряды. Бикфордов шнур гас, как только пересекал двор Мавзолея. Ничего не выходило.
Тогда Мазлак Ушаев предъявил ультиматум автуринцам: или они выдадут за него замуж дочь шейха, красавицу Петимат, или он разрушит Зиярт.
Разумеется, ни того, ни другого не случилось. Петимат вышла замуж за ингуша Арсали из ингушского селения Яндаре. А ее свекор пришел к Мазлаку и заявил: «Если с головы моей снохи упадет хоть один волос, я тебя прирежу, как барана! Говорят, не ведающий страха Мазлак тут же свернул свою пушку и ускакал из Автуров. Не сладко жилось на заре советской власти и первому прорабу мавзолея шейха.
Кстати, автуринец Шахмарза Хатухаджиев родился в году в семье купца. Хату-Хаджи был одним из первых среди своих ровесников, кто после короткой оттепели в политике по отношению к горцам совершил хадж в Мекку. У него было четверо сыновей: Данга, Усман, Махмуд, Шахмарза. Наставником и учителем последнего был Баматгирей-Хаджи.
Воспитанник и целитель, Шахмарза был шейхом, проповедовал тарикат кадария. Женился Шахмарза в 15 лет. У него было 9 детей: 4 сына и 5 дочерей. Только через 7 лет после смерти своего Устаза Шахмарза как шейх начал проповедовать учение 1овды. Арестовали его 10 сентября года. Советской властью за ним было учинено политическое преследование. Вместе с ним арестовали и его братьев — Усмана, Махмуда, Данга, и сына Хизира.
Когда начали его преследовать, последователи предложили ему переехать с семьей и имуществом в Турцию. Он отказался. Скрываясь от ЧК, пас личное стадо и отару овец. Жил в землянке на окраине села Автуры, в лесу Айни-Дукъахь.
Но долго скрываться не пришлось. Власти арестовали его четырнадцатилетнего сына Ильяса, чтобы сдался отец. Чекисты, когда пришли на пастбища его арестовать, окружили землянку. А он тем временем находился на возвышенности и видел солдат, окружающих его жилье. Шахмарза пошел к ручью, сделал омовение для совершения намаза и подошел к солдатам, стоявшим в оцеплении. Офицер сказал: — Отойди, старик, мы здесь преступника ловим.
Чекист удивился: — Дед, а зачем тебе оружие? Он ответил: — В лесу всякого зверья хватает, а я стерегу животных. В другой руке у Шахмарзы были чётки. Он их откинул в сторону, они зацепились за ветку чинары. Эти чётки до сих пор хранятся в семье Хатуевых.
От них веет таким милым теплом, а перебирая их, чувствуешь, через какие жернова жизни прошли чеченцы… Прошли года. Наступил предсказанный шейхом черный день для чеченцев и ингушей. В течение одних суток их сослали с родных мест. Началось осквернение памятников. Взрывались башни и мечети. Надмогильными чуртами памятниками мостили тротуары в Грозном. Ими же закладывались фундаменты свинарников.
Но Зиярт эвлияа был им неподвластен. Аварцы, которые после года жили в Автурах, рассказывали, как подогнали к Зиярт мощный бульдозер «ЧТЗ», но доехать до гробницы шейха он не смог. Без причины глох мотор. Определили расстояние, где мотор не глохнет, и решили зацепить трос за шпиль. Взобрался один смельчак на крышу, но был сброшен непонятной силой.
Послали второго. Он потерял дар речи. Выбежал со двора Мавзолея и заявил, что какой-то старик с белой бородой бьет его палкой по голове.
Однако коммунисты ни в бога, ни в черта не верили. Пригнали танк «ИС-З» и приказали открыть огонь из пушки. Но не тут-то было. Пушка не стреляла. Внутри танка что-то случилось, и пошел дым. К вандалам подошел мулла аварец и объяснил, что там захоронен святой. Если они разрушат гробницу, будет большая беда.
Его не послушали. Нашелся доброволец, некто Падалко… Залез на крышу 3иярт, но тоже был сброшен… Так и дожил он горбатым до глубокой старости в г. Он часто пешком приходил в Автуры и плакал на могиле шейха, прося прощения, хотя был русским по национальности. А танк так и не двинулся с места, пока не отцепили трос. Наступил долгожданный год. Вернулись чеченцы из ссылки. Собрались старейшины села на совет. Вспомнили слова шейха, что чеченцев и ингушей выселят с родных мест, что они 13 лет проведут на чужбине, а когда прибудут домой, пусть гробницу откроют, достанут его тело и заново искупают, а потом захоронят.
Этот ритуал был проведен под строжайшим секретом от властей. Лишь самые богобоязненные люди были допущены. Как и сказал 1овда, руководил процессом мулла Якуб, сын Муьсли. Сегодня они все ушли в мир иной. Это были самые почитаемые в селе люди. Последний из семерых хафизов Шайх-Ахмед Лепиев умер недавно. Дала декъалбойла уьш! Видевшие своими глазами тело шейха говорили, что на саване у пупка была свежая капля крови.
Можно было подумать, что его только вчера похоронили или он находится в глубокой дремоте. А в Чечне помнят то лето. Все воды вышли из берегов. Три дня шли дожди. Было это в году. Вот так отозвался наш мир, когда подняли шейха из могилы. Прошли еще года. Тоталитарный режим в республике крепчал. В году после событий в Грозном, когда ингуши провели митинг, по республике прокатилась волна репрессий.
КГБ обвинил в пробуждении самосознания ингушей религию. В Сержень-юрте устроили погром гробницы Умалат-шейха. Тут же был созван сход граждан села. Чем только не грозился Х. Боков, но автуринцы отстояли гробницу шейха. Только пришлось металлические двери на время заварить в доказательство того, что туда никто не ходит. В середине х годов танк «ИС-3» был единственным на Шалинском танкодроме.
Его историю мало кто знал. Танк поставили на постамент в Шалях на круговой развязке дорог, одна из которых сворачивает на Автуры. А в е годы этот танк стащили с постамента. Долго стоял он заброшенным на обочине дороги, ведущей в Автуры. Во время Второй чеченской войны его много раз бомбили российские штурмовики, принимая за орудие боевиков. Наконец, местные бизнесмены сдали злополучную боевую машину на металлолом.
Вот так бесславно заканчивалась жизнь людей и техники, если они старались вредить Мавзолею шейха.
Бывает, едет мимо Мавзолея автобус, люди встают с мест и произносят молитву. Идет пеший человек, остановится, помолится и попросит Всевышнего исполнить свои желания ради своего святого шейха.
Каждый автуринец горд тем, что с детства ежедневно видит Мавзолей Баматгирея-Хаджи. Это знамение Аллаха верующим и назидание атеистам. Сегодня во дворе Зиярт появился целый скульптурный ансамбль: расширен Къуб надмогильное помещение , устроен фонтан, навес для зикра, гостиница для паломников. Все это делается на средства фонда имени Ахмад-Хаджи Кадырова.
Часто наездами здесь бывает сам молодой Президент — Рамзан Ахмадович Кадыров. Не только автуринцы, но и все жители республики благодарят Рамзана Ахмадовича за заботу о наших святых. С раннего утра здесь собрались мюриды и шел зикр, который был слышен далеко за селом. Благодатный легкий летний дождик никак не повлиял на радость людей. Баматгирей-Хаджи Митаев — легенда среди шейхов тариката Къадария. В м году был сослан в Херсонскую губернию, а в году его и еще нескольких шейхов за укрывательство и помощь знаменитому абреку Зелимхану сослали в г.
Калугу, где 1овда и ушел в иной мир 13 сентября года в возрасте лет. Зиярт Мавзолей был сооружен с разрешения царя Николая II. В советские времена жестяной купол Мавзолея много раз латал Барза из села Сержень-Юрт. Сегодня настали новые времена. Религия не гонима как в былые годы. Была у него крылатая мечта — возродить духовную жизнь Чечни. А это возрождение возможно только с приведением в порядок святых мест республики.
Как известно, на эти богоугодные дела не жалеет средств фонд имени Ахмад-Хаджи Кадырова, а шефство над ходом ремонта взял на себя мурид Баматгирея-Хаджи, депутат Госдумы РФ Адам Делимханов. И вот не узнать теперь Зиярт Баматгирея-Хаджи. Приведена в порядок и прилегающая территория, благоустроены сельские дороги, реставрируется и мост через речку Хулхулау.
Кадырова вновь переименована в честь легендарного шейха Али Митаева, и открыла двери новая школа в центре села Автуры. Словом, значимые не только для сельчан торжества состоялись в Автурах. Затем Президент и его свита осмотрели Мавзолей Баматгирея-Хаджи и остались довольными работой строителей. Старая Коку от имени дома святых Митаевых выразила Р.
Кадырову, А. Делимханову и М. Хучиеву особую благодарность за их заботу об исторической памяти ее отца и деда. Есть там один герой, кавказец Ибрагим. Интересно, с кого же списан этот образ, который так близок чеченцам?
Этот вопрос долго не давал мне покоя. Что-то близкое и дорогое было в этом горце. А о том, что Ибрагим чеченец, я узнал 16 марта года из передачи «Ищем выход» на радио «Эхо Москвы» с участием Шамиля Бено. Цитирую: «Сюжеты, связанные с контактами, борьбой или дружбой русских с мусульманами, православных с мусульманами, проходят красной нитью через всю культуру. Начинается от Пушкина с его «Пророком» или «Подражанием Корану». Вы помните, там был образ чеченца в «Угрюм-реке», того, кто взял на себя вину и не понимал, почему русский его предает, хотя он его братом назывался».
Спору нет, в Сибири прошла жизнь не одного горца. Туда в царское время ссылали за всякую неповинность властям. И не одна буйная голова нашла приют на золотых приисках или на Колыме, в той самой бескрайней Сибири. В том же году появилась возможность удовлетворить мое писательское любопытство, когда был организован «Поезд дружбы» от Сахалина до Балтики.
Первым из журналистов республики я записался в экспедицию и не прогадал. После каждой остановки в городах Сибири, таких как Красноярск, Иркутск, Новосибирск, я интересовался историей фильма и судьбами чеченцев, которые оказались на Ленских и Ангарских золотых приисках. Нашел станцию «Зима», где в ссылке побывала семья знаменитого абрека Зелимхана. Слушал рассказ, как в северный лагерь было привезено чеченских мулл. Начальник лагеря дал указание на их глазах прирезать свиней и накормить их мясом, но все сто мулл, как один, отказались от еды и умерли.
Много чего узнал о месте ссылки чеченского поэта Арби Мамакаева. О буфете, который был на набережной реки Лена, в котором работала Мая. Помните песню: «Ленинградехь кхиъна йо1». Даже в родном поселке писателя Виктора Астафьева Песчанка искал цирюльню Ибрагима. Вот отрывок из «Угрюм-реки», где писатель Вячеслав Яковлевич Шишков о нем пишет весьма колоритно: «На всполье, где город упирался в перелесок, стоял покосившийся одноэтажный дом.
На крыше вывеска: «СТОЙ. Хозяин этой цирюльни, горец Ибрагим оглы, целыми днями лежал на боку или где-нибудь шлялся, и только лишь вечером в его мастерскую заглядывал разный люд.
Кроме искусства ловко стричь и брить, Ибрагим оглы известен люду городских окраин как человек, у которого в любое время найдешь приют. Вечером у Ибрагима клуб: двадцатники, так звали здесь чиновников, мастеровщина-матушка, какое-нибудь лицо духовного звания, старьевщики, карманники, цыгане; да мало ли какого народу находило отраду под гостеприимным кровом Ибрагима оглы. А за последнее время стали захаживать к нему кое-кто из учащихся.
Отнюдь не дешевизна еды прельщала их, а любопытный облик хозяина, этого разбойника, каторжника. Пушкин, Лермонтов, Толстой — впечатления свежи, ярки, сказочные горцы бегут со страниц и манят юные мечты в романтическую даль, в ущелья, под чинары.
Ну, как тут не зайти к Ибрагиму оглы? Ведь это же тот сам таинственный дьявол с Кавказских гор. В плечах широк, в талии тонок, и алый бешмет, как пламя. А глаза, а хохлатые черные брови: взглянет построже — убьет. Вот черт! Но посмотрите на его улыбку, какой он добрый этот Ибрагим. Ухмыльнется, тряхнет плечами, ударит ладонь в ладонь: алля-алля-гей! Вот тогда вы полюбуйтесь Ибрагимом… Заглядывал сюда с товарищами и Прохор Громов». Так и не узнал я про Ибрагима в этой поездке ничего.
Хотя вместе с Дукувахой Абдурахмановым написал книгу об этом круизе «Миссия мира или от Сахалина до Балтики» объемом в страниц.
Здесь не хватало повести об этом отважном горце, а разгадка ходила рядом. Скорее меня запутал тот факт, что в кино и в романе Ибрагима убивают. Так решил всемогущий автор. Что самое интересное, уже лет 20 в моем личном архиве, оказывается, я хранил фото этого человека, не зная, что он и есть тот самый легендарный Ибрагим. Просто Вячеслав Шишков, в угоду властям, а роман писался, когда чеченцы еще были в опале, своему герою дал имя Ибрагим.
Что примечательно, разгадал эту загадку не я, а мой троюродный брат, врач по профессии, Хасмагомед Безиев. Он тоже вот уже много лет, как и я, идет по следу шейхов Митаевых. Собирает фотографии, рассказы и документальные свидетельства, устно переданные из поколения в поколение об этих святых. Хасмагомед собрал колоссальный полевой материал даже на три романа. Главное, он знает имена современников 1овды и Али Митаевых, их близких друзей, семейные узы.
А на днях мы на машине Безиева ехали на работу и разговорились на счет одной фотографии, где изображена первая, а скорее вторая жена 1овды — Мюслимат. Она мать Умара и Али Митаевых.
Вот тут и поделился своими открытиями Хасмагомед: — Знаешь, кто первым в Чечне из букового сруба сделал в Цоцин-Юрте сибирскую баню? У меня перехватило дыхание, но быстро сработавшая мысль сразу нашла ответ: — Исмаил Джамбеков.
Вдруг Хасмагомед замолчал. Мне показалось, что остановилось время. Я весь был во внимании. Он чуть притормозил машину и с трассы Баку-Ростов свернул на Грозный, и продолжил: — А откуда он знал про сибирские бани, знаешь? Это уже был удар в «лоб». Какой ты молодец! В это время он рассказывал о дочерях Исмаила.
Называл их имена, места, где они проживали и за кем были замужем. А я дальше не слушал. В моей памяти всплыл высокий, стройный телохранитель 1овды, которому от силы было тридцать лет на ранних фотографиях, снятых во время первой ссылки в Херсон, во Владикавказе, в Калуге.
Пристав Веденского округа князь Каралов удивлялся грамотности телохранителя Баматгирея-Хаджи, который без всякого акцента говорил на русском языке и точно также переводил смысл речи шейха. Полковник Каралов как-то наводил справки о личности этого джигита через канцелярию Наказного Атамана, но ответ так и не пришел. Царская охранка редко бралась за биографию сосланных на каторгу. Они знали, что оттуда мало кто возвращался. Да и наведение справок дорого обходилось казне.
Если не послать спецкурьера, пьяный писарь мог забыть что угодно.
